«Он снова хочет произвести хорошее впечатление», – подумала Полли.

– Я тут кое-что поразузнал про этот огам, – продолжал Закари. – Как язык, он не такой уж и сложный, верно? На самом деле такое впечатление, словно в этих землях кто-то побывал три тысячи лет тому назад, намного раньше, чем принято считать. Первобытные люди были далеко не так примитивны, как нам хотелось бы думать: они невероятно много странствовали и много где побывали. Те же друиды – отнюдь не невежественные дикари, которые только и могли, что резать глотки во время жертвоприношений. Они умели ориентироваться по звездам. Вообще они потрясающе хорошо разбирались в астрономии.

– Епископ Колубра, наверное, тоже так считает, – заметила Полли.

Бабушка с дедушкой вежливо слушали, но особого энтузиазма не проявляли.

– Хотел бы я поговорить с епископом, – произнес Закари. – Мой начальник, из которого я все это вытряхнул, очень эрудированный, но скучный.

– Нет уж, давайте оставим Полли в двадцатом веке, – улыбнулся мистер Мёрри. Но улыбка вышла натянутой.

– С удовольствием, – кивнул Закари. – Тут у вас вообще есть куда прогуляться?

Насколько знала Полли, в деревне не было ничего, кроме почты, универсама, церкви, автозаправки и магазина, торгующего сельскохозяйственными машинами.

Дедушка тут же предложил им съездить в загородный спортивный клуб. Он заранее позвонил туда и заказал гостевой пропуск. Полли знала, что дедушка иногда играет там в гольф, когда ему бывает нужно потолковать с коллегой так, чтобы их никто не мог подслушать.

– Дорога туда очень приятная, – сказал мистер Мёрри Закари, – особенно теперь, во время золотой осени. Но в клубе сейчас ничего не происходит, если только вы не играете в гольф.

– Мой папа играет, – сообщил Закари. – Я, наверное, тоже буду играть, когда сделаюсь богатым и важным.

– Их бассейн закрыт на зиму. Но можно взять газировку и есть где погулять…

Дедушка явно хотел, чтобы они убрались подальше от дома. И его можно было понять, учитывая обстоятельства.

– А я нормально выгляжу для клуба? – уточнила Полли. Она была в джинсах и фланелевой рубашке.

– Отлично ты выглядишь! – в один голос заверили ее Закари и дедушка с бабушкой.

– Только курточку захвати, – добавила бабушка.

Полли с Закари пошли на улицу через кладовку, и она сняла с крючка красный анорак. Закари указал на дверь в лабораторию:

– А там у вас что?

– Бабушкина лаборатория.

– А можно заглянуть одним глазком? На самом деле, Полли, для меня большая честь познакомиться с твоей бабушкой. Мне хотелось бы посмотреть, где она работает…

– Ну, если только одним глазком… – Полли отворила дверь. – Вообще-то, входить в лабораторию без бабушки строго запрещено, но, если мы просто посмотрим, она возражать не будет.

Закари с интересом заглянул в лабораторию, окинул взглядом рабочий стол с приборами:

– А это что?

– Электронный микроскоп.

– Зачем?

– Ой, много зачем! Например, с его помощью удалось доказать, что каждая клетка окружена плазменной мембраной, отделяющей ее от внутренней среды. Но бабушка им, по-моему, уже сто лет не пользовалась. Сейчас она большую часть работы выполняет в уме.

– А твои родители ведь тоже ученые, да?

– Папа – морской биолог. Вот почему мы почти всю жизнь живем на островах. А мама делает для него все расчеты. Она у нас математический гений.

Полли отступила назад и аккуратно прикрыла дверь.

Закари припарковал машину не на дорожке, ведущей к дому, а на обочине проселочной дороги, на которую выходил дом, поэтому они пошли туда через лужайку.

– Знаешь, – заговорил Закари, – я вовсе не хотел тебя отпугивать тем звонком…

– Да ты меня и не отпугнул, – сказала Полли, но посмотрела на него вопросительно.

Он оглянулся на дом:

– Красивый все-таки дом у твоих бабушки с дедушкой. У нас в Калифорнии таких старинных домов вообще нет.

– Он мне нравится, – призналась Полли. – Тут здорово.

– Да, я понимаю.

Он открыл перед ней дверцу машины. Когда машина тронулась, Закари указал на новый флигель:

– Эй, а там что? Бассейн, что ли?

– Ага. Небольшой такой. Доктор порекомендовал дедушке больше плавать, от артрита.

– Прекрасно! Мой доктор тоже говорит, что плавание – самый лучший вид физических упражнений. Тут, наверное, и на лыжах кататься хорошо?

– Ага. А ты катаешься?

Они медленно двинулись по проселку.

– Как ни странно, да. Вообще я человек неспортивный и катаюсь не очень хорошо, но, если потренироваться, у меня, возможно, начнет получаться лучше. А ты катаешься?

– Я всю жизнь провела в теплых краях. Но бабушка обещала, что зимой непременно меня научит.

Когда они выехали на шоссе, манера вождения Закари стала напоминать то, как водит епископ Колубра, разве что менее непредсказуемо.

– Господи, какая великолепная осень! – выдохнул он. – Две из моих начальных школ были неподалеку отсюда. Но все равно от этой красоты у меня прямо горло перехватывает. Погляди на то золотое дерево! Не так уж много осталось таких вязов. Правда он роскошен?

– Ага. А из окна кухни виден один клен, он почти что пурпурный. Я никогда раньше не видела золотой осени. Это потрясающе.

– Хорошо, что ты тут была еще неделю назад, – сказал Закари. – А то сейчас самая красота уже миновала. Но все равно так красиво, что дух захватывает.

– Приехали! – Полли указала на вывеску, установленную на повороте к спортивному клубу. В конце длинной дорожки, на вершине холма, стояло большое белое здание, откуда открывался красивый вид на долину – ту самую долину, где три тысячи лет назад плескалось озеро.

Закари повел Полли в бар и спросил, чем ее угостить.

– Не беспокойся, дорогая Пол! Я за рулем, так что буду пить только колу. А ты, если я правильно помню, любишь лимонад?

– Ага. Очень мило, что ты это запомнил.

– О тебе я помню почти все.

Он заказал напитки, и они расположились на высоких барных табуретах. Волосы Полли вспыхнули в косых лучах осеннего солнца. Закари присвистнул:

– Я и забыл, какая ты красивая!

Полли почувствовала, что краснеет. Она понимала, что сейчас она куда красивее, чем когда была подростком, но все равно не привыкла думать о себе как о красавице или даже просто хорошенькой девушке. А теперь вот и Тав, и Закари говорят, что она красивая…

– Ты и прошлым летом, в Греции, была очаровательна, – продолжал Зак, – но теперь так похорошела! Как же я рад, что сумел тебя разыскать…